На столе генерального продюсера телеканала «Москва. Доверие», обаятельного молодого человека — стопка женских и пенсионерских журналов. Прочитав направление моего взгляда, Алексей Вершинин с улыбкой объясняет: «Изучаю интересы женщин элегантного возраста. В первую очередь для них работает наш телеканал. Сам я не являюсь представителем целевой аудитории, поэтому отовсюду черпаю информацию, изучаю интересы телезрительниц, так сказать — пропитываюсь. Предваряя ваш вопрос, мне его часто задают: откуда я знаю, чего хотят женщины? — отвечаю: с чего вы взяли, что женщины знают, чего они хотят?..»

Кому-то, наверно, кажется странным, что вы — мо­лодой, интересный — вдруг заинтересовались соци­альной темой? Как вы объясните свой выбор?

Если говорить откровенно, в каком-то смысле мне этот телеканал «достался» по наследству. Уже придя на эту должность, в сфере своих обязанностей я об­наружил, что есть канал, вокруг которого уже сфор­мирован соответствующий контент и аудитория.

Вам нравится заниматься социальной темой?

Очень интересно. Для меня это вызов. Я информа­ционщик, всегда работал в информационном поле. «Тэффи» получил за программу сугубо информаци­онную («Вечер» на «Москве–24» — ред.) А «Москва. Доверие» — это новый опыт. Когда только начинал им заниматься — некоторое время находился в растерянности, не понимал, что нужно делать, за цифрами отчётов и рейтингов не видел конкретного зрителя. Чтобы сформировать представление о том, кому мы всё это адресуем, у меня и команды ушло некоторое время. Когда поняли, стало проще.

Каким получился среднестатистический портрет? Кого вы представляете, когда готовите программы?

Свою маму — она типичный зритель канала «Мо­сква. Доверие». В нашем холдинге два канала: они очень разные, непохожие. «Москва–24» для актив­ных, постоянно куда-то бегущих, спешащих людей, которым нужно быстро и в сжатом виде получить конкретную информацию. «Доверие» — для тех, кто никуда не бежит, его зритель уже везде успел и получает удовольствие от жизни. У него совершенно другой темпоритм.

Кстати, мы сотрудничаем с несколькими студиями. Люди, которые производят программы для одного и для другого канала, одни и те же. Так что переключать «тумблер» в их головах ока­залось довольно сложно.. Иногда они присылают программы в концепции «Доверия», но по форме «Москвы–24». Приходится говорить: подожди­те-подождите, давайте здесь чуть помедленнее, моей маме надо более плавно, чуть спокойнее…

Хороший у вас ориентир! Но канал недавно сменил имидж, последует ли смена содержания?

Уже изменилось. В октябре мы запустили несколько новых программ. Остальные значительно обнови­лись. В неизменном виде остались всего две.

Что потребовало этой перестройки? Какова её цель?

Мы решили расширить аудиторию. Статистика говорит, что ядро нашей аудитории — женщины «в возрасте», на пенсии, проводящие большую часть времени дома. Нам хотелось подключить ещё и домохозяек — они тоже большую часть времени дома, но они моложе. Наверняка внимательные зри­тели уже заметили перемены. Гендерную направ­ленность мы оставили прежнюю, но постарались привлечь и более молодых женщин.

Я правильно вас поняла: вы не отказываетесь от сво­ей многолетней аудитории, а просто расширяете её?

Абсолютно верно! Конечно, мы сохраняем своё ядро, и зрительницам, которым канал уже полю­бился, по-прежнему будет интересно.

Какие из новых программ вам самому очень нравят­ся? На что посоветуете обратить внимание?

Очень нравится «Второе и компот» — программа об известных кулинарных рецептах, традиционных московских блюдах. Мы провели эксперимент и совместили историческую программу с кулинар­ной. Не только показываем, как готовить те самые оливье, филипповскую слойку или пожарские кот­леты, а рассказываем историю блюд, окунаемся в то время, когда были созданы эти рецепты. Ведущая собирает исторический рецепт, а потом готовит блю­до в современной интерпретации. Удивительно, но зрителям и экспертам во время «слепых» дегустаций часто кажется вкуснее блюдо XXI века!

Ещё одна интересная новая программа — «Кли­попанорама». Мы показываем музыкальные клипы, которые были модны в начале 90-х: начиная от группы «Кармен» до Шуфутинского и Пугачёвой. Это явление было для России новым, и многие сейчас известные режиссёры начинали именно с них. Каждый клип был как художественное про­изведение. Понятно, что в 90-е ими восхищались 20-летние, а прибавив прошедшие с того времени 25 лет, вы поймёте — на кого мы сегодня нацелились. Естественно, мы нажимаем на ностальгические чувства, и мне кажется, нам это удаётся: многие люди с удовольствием вспоминают свою молодость. Кстати, её ведущий Илья Легостаев — человек тоже в каком-то смысле из 90-х, его слава и известность были выкованы в это время.

Есть линейка новых программ «Раскрывая тай­ны» — сквозная передача, в неё входит несколько подтем: «Раскрывая тайны. Звёзды», «Еда», «Здоро­вье» и «Раскрывая тайны. Мистика».

Нравятся мне «Последние из» — мы показы­ваем исчезающие вещи: магнитофонная кассета, пейджер, телефон с дисковым набором — они ещё у кого-то есть, но их уже очень мало. В одной из передач мы дали детям телефон с дисковым набо­ром — представляете: они не смогли позвонить! Искали кнопки! А прошло всего-то лет 15!

А вот полюбившуюся всем программу доктора Бубновского, мы оставили в том виде, в каком она была и год назад.

Ваш телеканал работает при поддержке правитель­ства Москвы. Есть ли «заказ»? Чувствуете ли вы дав­ление или дополнительную ответственность?

Давления нет, а ответственность, конечно, присут­ствует. У нас есть программа «Время московское», которая наряду с другими решает социальную за­дачу. Мы создали дискуссионную площадку — сюда приходят эксперты, руководители департаментов, чиновники, просто активные москвичи, и обсужда­ют насущные городские проблемы.

Существуют ли на телеканале какие-то стоп-ли­сты по темам, именам?

Слава Богу — нет. Мы все живём в одном городе, в одном информационном пространстве — нас волнуют одни проблемы, они настолько очевидны и для нас, и для мэрии, что даже если бы они вдруг захотели воздействовать на редакционную поли­тику канала, то им все равно не было бы смысла звонить нам. Тему, которая действительно волнует москвичей, мы возьмём в эфир и так. Они полно­стью доверяют нам, нашей редакционной политике, а мы доверяем им — как руководителям города.

Мы очень удачно подошли к следующему вопросу. Вы знаете историю названия телеканала «Доверие»? Кто кому доверяет?

Мы исходили из того, что зритель будет нам дове­рять. Программы будут вызывать доверие. Наши пе­редачи о простых, понятных, человеческих вещах. Вы никогда не увидите на «Доверии» криминала, агрессии, негатива и проч. Это очень позитивный и при этом социально направленный канал.

Есть ли аналогичные телеканалы за рубежом?

Огромное количество каналов для домохозяек и в Европе, и в Америке!

Вы на них как-то ориентируетесь? Покупали что-то, как куплены телеформаты «Голос», «Вечерний Ургант»? Или у вас сугубо отечественный продукт?

Мы ментально отличаемся! Европейский, амери­канский и наш — три совершенно разных зрителя. В самом начале я посмотрел большое количество каналов подобной направленности в США и Европе в надежде что-то взять, привинтить здесь или про­сто купить… Оказалось, всё не так просто. Людей беспокоят настолько разные темы, что калькировать бессмысленно. Например, на популярном в Америке канале TLC для домохозяек с невероятным успехом идёт передача о том, как худеют... большие дамы. Ну очень большие — под 200 кг. Всё показано крупно — как говорят на телевидении: мясо. Это совершенно неприемлемо, на мой взгляд, для нашей аудитории. То, что там смотрят с запоем, у наших людей будет вызывать, мягко говоря, недоумение.

Кто работает над созданием передач? Люди зрело­го возраста?

Парадоксально, но «Доверие» делают в основном молодые люди. А людей более старшего возраста мы привлекаем в качестве экспертов. Так исторически сложилось. Приходится коллегам часто напоми­нать: делаем спокойнее, добрее…

Телезрители вам пишут?

Пишут. Обычно не о канале в целом, а конкретно: понравилась такая-то программа или в такой-то программе у вас была ошибка. У нас очень внима­тельный зритель, его не проведёшь. И ударение поправит, и историческую неточность заметит. Ни одно письмо мы не оставили без внимания.